У истоков любви - Страница 25

Мелани обернулась с горящими щеками к Уолтеру, он быстро подхватил ее на руки и перенес через порог. Ее тело прильнуло к нему, голова сама нашла удобное место в выемке у его шеи. Она услышала, как захлопнулась дверь.

— Добро пожаловать домой, миссис Стоун!

Он медленно поставил Мелани на ноги, а она онемела от смущения и желания. Зато Уолтер смущения не испытывал. Бронзовый огонь, горевший в его глазах, пугал ее.

— Почему бы тебе не снять это. — Он провел рукой по атласным пуговкам платья. — Оно уже сослужило свою службу.

Мелани продолжала стоять неподвижно, почти не дыша. Он расстегнул первые пуговки.

Кожа его рук отливала медовой золотистостью, движения были плавными. Он терпеливо расстегивал платье, и вот уже виден кружевной бюстгальтер. Скоро станет невозможным скрывать парализовавшее ее желание, груди набухли, натянув кружевное полотно. Она схватила его за руку.

— Нет, — с усилием произнесла она. — Это ошибка.

— Разве? Ты уверена?

— Да. — Уверенности в голосе Мелани не было, и дышала она слишком часто.

— Абсолютно уверена? — Он шагнул ближе, провел рукой по ее губам, шее, где учащенно бился пульс, по обнаженной коже груди. Девушка ахнула, когда его пальцы скользнули под атлас. Он обхватил ладонью нежную грудь, поместив между двумя пальцами затвердевший сосок. Жар, исходивший от его ладони, был невыносим, Мелани задыхалась от желания. — Уверена? — Не спуская с нее глаз, он поглаживал пальцами упругий сосок.

Ей не обмануть его, полуопущенные веки прикрыли невидящие глаза. Сейчас она была уверена только в одном — что его прикосновения для нее мучительная пытка. Он сильнее сжал ее грудь, и начинающийся пожар охватил все тело. Мелани застонала и, не в силах держаться на ногах, прильнула к нему.

— Не знаю, — почти обезумев, бормотала она, — не знаю.

— Нет, знаешь. — Отпустив ее, он расстегнул остальные пуговицы, стянул платье вниз, лишив ее руки свободы. Он расстегнул бюстгальтер и, придерживая за спину, наклонил ее назад, пока ее груди не оказались на уровне его губ. — Ты знаешь, ты давно это узнала, — говорил он, захватывая губами ее шелковистую кожу. — Мы оба это узнали. — Он жадно покрыл ее поцелуями.

Мелани лихорадило, казалось, поцелуи отнимают последние силы. Голова ее поникла, в сознании под действием страсти и шампанского творился хаос, все стало призрачным. Реальностью был его рот, который вызывал учащающиеся вспышки удовольствия. Она отрешенно закрыла глаза и таяла в его руках.

Уолтер был прав. Она знала, что хочет этой близости, надвигавшейся словно ураган. Мелани старалась не думать о чувствах, которые вызывал Уолтер в ее сердце, старалась не думать о последствиях, возможно, губительной для нее страсти. Разум противился, а тело жаждало близости, его мужской силы. Оно напоминало ей о горьком одиночестве в ночи. И Мелани сдалась, сама прижалась к источнику сладкого мучения. Губы его что-то шепнули. Он приподнял ее голову.

— Открой глаза.

С великим трудом она подняла веки и встретила его затуманенный взор. Глядя на его влажные улыбающиеся губы, ей захотелось снова и снова прижимать к ним свою грудь. Багрянец заходящего солнца служил фоном его темноволосой голове, тот же огонь горел у нее внутри, и она трепетала в страстных объятиях.

— Скажи, — спросил он низким властным голосом, — скажи, что ты чувствуешь?

Она беспомощно смотрела на него. Что она может сказать? Какими словами выразить то, что она чувствует?

— Опустошение, — едва слышно произнесла она. — Как будто я потеряна. — Голос ее задрожал и угас.

Он застонал, поднял ее и прижал к груди.

— Ты не потеряна, — жарко шепнул он ей в волосы. — Ты моя!

Его?! Словно звонко отозвалось в ее сердце. Да, да! Его! Об этом она подумала сегодня в церкви, когда он надевал на ее дрожащий палец кольцо и когда произносил слова торжественной клятвы. Теперь она принадлежала ему.

Мелани не противилась, когда Уолтер отнес ее в кровать. Она закрыла глаза, пока его нетерпеливые руки освобождали ее тело от одежды, в ней нарастало желание под его неторопливыми поцелуями, под ласкающими ее тело жаркими ладонями. В этом огне она стала оживать. Теперь она была не женщина, а горящий шар, рвущийся к свободе, ввысь. Лишь одна хрупкая, тончайшая нить удерживала ее на земле, и ее тело инстинктивно стремилось порвать ее. Ноги напряглись, тело выгнулось, запрокинув голову, она терзала его плечи. И вот чудо произошло, нить порвалась — она свободна! Сжигавший ее огонь вырвался, вопреки физическим законам унося ее сквозь темные пространства. И больше ничего, кроме восторга и пугающего экстаза.

Он не выпускал ее, но она пришла в себя, возвращаясь к реальности. Она чувствовала на щеке его неровное дыхание. Как он хотел ее! Она потянулась к нему, вдруг испытав потребность поделиться своими чувствами.

— О, Уолтер, — зашептала она, прижимаясь щекой к его шее, ощущая толчки его крови. — Уолтер, я хочу тебя. Я так сильно хочу тебя, я…

Она замолчала, все еще касаясь губами пульсирующей жилки на его шее. Словно холодом обдало ее, язык онемел. Слово, которое она чуть не произнесла, застряло в горле.

— Что? — спросил он. — Что ты хотела сказать?..

Мелани растерянно качнула головой, в испуге гоня от себя это слово, эту мысль…

— Я… не знаю.

Он помрачнел и прижал ее к себе.

— Что ты хотела сказать? — настойчиво спрашивал он.

Неужели он догадался, что она была готова признаться в любви? Она уперлась руками ему в грудь, пытаясь отодвинуться, чтобы не путались мысли. Господи! Как она посмела даже подумать об этом?! И правда ли это? Неужели она такая дура, чтобы влюбиться в Уолтера? Желание сбежать, спрятаться — вот что вызвало у нее это неожиданное открытие. Ведь их брак всего лишь сделка сроком на три года.